Жизнь в Коми: если хочешь быть здоров, говори, что ты здоров

Часть I

В амбулатории в ожидании, когда придет твоя очередь зайти в кабинет терапевта, чтобы получить направления на анализы, рождается ненависть к бабушкам. Они, по словам моей пожилой соседки по скамейке, приходят к врачу не только подлечиться, но и пообщаться. Именно этот факт, как катализатор, нагнетал во мне раздражение. Из-за этой престарелой словоохотливости я опаздывал на работу.

Медрегистратор, окошко которой находилось буквально в двух-трех метрах от очереди, возмущенно рассказывала в телефонную трубку об одной особой пациентке. Подозреваю, что ее слышал не только весь коридор, но и жильцы квартиры сверху. По словам повелительницы медкарточек, женщина отличалась особой неадекватностью и скандальностью. Поэтому работник амбулатории поставила заметку на обложке ее карточки, чтобы врач, на прием к которому она придет, сразу понимал, с кем имеет дело. Причина неадекватности и скандальности оказалась банальной: медкарту пациентки в регистратуре много раз теряли, это женщине надоело и поэтому, устроив скандал, она заявила, что теперь карту будет хранить у себя дома и показывать ее регистраторшам только со своих рук.

В коридоре воздух наполнился негодованием: «Вот как они к нам относятся! Бордюга (министр здравоохранения Коми) на них нет!». «Вот вы, молодой человек, напишите у себя там в блогах, — обратилась ко мне соседка по скамейке. — Расскажите, что здесь творится, пусть другие тоже знают!».

Подошла моя очередь зайти в кабинет к терапевту. Как оказалось, в том, что на одного пациента уходило примерно полчаса, бабушки были совсем не виноваты. Когда терапевт и медсестра узнали, что я пришел за направлениями на анализы для военкомата, они начали рассуждать об армии. «В армию все равно сходить надо, — ответила врач на приведенные в пример случаи, когда матросы на северном флоте, находясь в походе, принимали душ забортной морской водой, а на ужин получали стухшую жареную колбасу. — Вот люди бешеные деньги платят за то, чтобы поехать на какой-нибудь остров и есть там непонятных насекомых, а потом ходить и блевать от этого. Будет что вспомнить», — подытожила она. Максимум три минуты, которые потребовались бы на оформление трех направлений, затянулись на 10. 

Часть II

Попасть на медкомиссию в военкомат в запланированный день мне не удалось. Причиной тому стала медсестра, помогающая моему участковому терапевту на приемах. Благодаря ей результаты ЭКГ я получил не через два дня, как обещал специалист, сделавший мне кардиограмму, а через восемь. Сначала медсестра говорила, что результаты еще не пришли, потом говорила, что не может найти их. К слову сказать, для результатов анализов в кабинете лежит специальная красная папка с файлами: каждый файл для отдельного вида анализов. Но в ней для меня ничего не было. На восьмой день после глобальных поисков по всей амбулатории они нашлись, но почему-то в рабочем кейсе медсестры. Есть подозрение, что они пролежали там достаточно долго.

Пару часов спустя терапевт лично принесла мне домой номерок к себе на прием с пометкой «Срочно!». Она вдруг выяснила, что я, оказывается, в апреле этого года болел острой формой пневмонии, и поэтому участковый должна была отчитаться, как залечиваются мои легкие после такой сильной болезни. На самом деле пневмонией я не болел не то что в апреле, а вообще никогда. И каким образом по бумагам, заполненным терапевтом, получилось так, что я болел, меня лечили, вылечили и поставили под наблюдение, объяснить мне не смогли. Но пообещали сделать все в лучшем виде. То есть терапевт получила деньги за работу, которую на самом деле не делала. Или делала, просто перепутала с кем-то другим, действительно болевшим в апреле этого года. Но нельзя же так настойчиво в течение продолжительного времени путать меня с этим кем-то другим.

Часть III

Поведение на медкомиссии в военкомате сводится к двум видам: либо ты во всех кабинетах говоришь, что здоров и ни на что не жалуешься, либо тебе моргать больно, сердце ноет, кости ломит, голова болит, а хвост отваливается. И восседающие в кабинетах, конечно, очень рады первому типу поведения. Ничего нового. Но эта медкомиссия запомнится мне другим.

В последнем кабинете, который нужно было посетить, выдавали повестки уже на призывную комиссию. К его дверям подошел молодой человек и передал специалисту какие-то бумаги и сел в ожидании на скамейку. Мы вместе с ним учились в пятом классе. Он был стеснительным спокойным ребенком из среднестатистической семьи. За плохую успеваемость его перевели в параллельный класс с меньшей нагрузкой. Когда он услышал, что его берут в армию, несмотря на срок по 158 статье УК РФ («кража»), за наглым тоном разговора пробивалось искреннее удивление. Еще больше он был удивлен, когда узнал, что ему максимум светят железнодорожные войска, и что в Чечню из-за уголовного срока его служить тоже не отправят.

*** В 2011 году 88 выпускников Коми филиала Кировской государственной медицинской академии получили дипломы. Из них два — с отличием.